Латинская буква «Z» мигала разноцветными огоньками, а нижняя и верхняя перекладинки вращались. Долгожданное сообщение от агента из Конфедерации зеерян.
Латинская буква «Z» переместилась в расположение четырехглавого дракона. Агент докладывал, что успешно достиг Империи рэмов.
Четырехглавый дракон нападает на космический объект под номером 4. Подтверждение, что именно Империя рэмов ответственна за нападение на «Пионер-4».
Четырехглавый дракон угрожает голубке. Агент предупреждает, что Империя рэмов готовится к нападению на Землю.
Четырехглавый дракон огромен на фоне беззащитной голубки. Предупреждение о военной мощи Империи рэмов.
…С первыми лучами Солнца он принял окончательное решение. Последнее сообщение перевесило чашу весов. Теперь он знал, что надо делать, чтобы спасти Землю, – ее надо сдать врагу. Решение далось ему с трудом, но сейчас, когда Солнце словно всплывало со дна моря, он был уверен в своей правоте.
Он разбудил Мирабель, и, накинув одежду, они любовались восходом. Начинался новый день.
– Тебя больше нет со мной, – печально сказала она, – ты уже где-то далеко.
– Не печалься, девочка, смотри, какой сегодня чудный день.
– Я знаю, мы сегодня расстанемся. Я хочу, чтобы ты знал. Этой ночью ты сделал меня счастливой. У меня никогда не было такого мужчины, как ты. Такого сильного и нежного, такого умелого и заботливого. Мне было хорошо с тобой. Молчи, – прервала она его попытку вставить слово, – я знаю, что тебе тоже было хорошо со мной. Вспоминай иногда эту лунную ночь и шальную девчонку Мирабель. Позавтракай со мной, я не могу так сразу с тобой расстаться.
Они сидели за столиком на берегу моря и пили кофе. Она была весела и улыбалась, но вдруг на мгновение стала серьезной и как-то по-другому, пристально посмотрела на него:
– Не может быть… Мне кажется, я узнала тебя. Мы проходили в школе… Ты – Стратег Земли!
– Это что-то меняет?
– Нет. Я все равно люблю тебя. Жаль, никто не поверит, что эту ночь я провела с тобой, – и она встала.
Он понял, что она сейчас уйдет, и тоже встал. Какое-то время они молчали. Потом она подошла к нему:
– До этого я целовала просто мужчину, который мне понравился, а сейчас поцелую Стратега, – и подарила ему прощальный поцелуй. – Не надо, не провожай меня.
И она ушла. Он еще долго смотрел ей вслед. Прежде чем скрыться за поворотом, она все-таки обернулась и помахала ему.
«Догони ее, догони», – кричало его сердце. «Нельзя, нельзя, – возражал разум, – сейчас не время, ты не принадлежишь себе».
Он сел за столик и заказал еще кофе. Спешить было некуда – решение он уже принял. Вечером он вернется в Конкордию.
«Какую судьбу я уготовил этой девочке, когда в ее объятиях принял решение сдать Землю?» – вот какая мысль не давала ему покоя.
Он не знал, что его ждет еще одна, последняя, встреча с ней.
Стратег начал свою игру, продумав все на много ходов вперед. Он сразится с Империей рэмов, Завоевателями Вселенной, и, если окажется, что ему не под силу победить врага в открытом бою, поскольку слишком не равны силы, тогда он переиграет его на другом поле.
«Вы рветесь к Земле – вы получите ее, но посмотрим, согласитесь ли вы заплатить цену, которую я вам назначил!»
Стратег. Размышления:
Совет Земли и космических Колоний
После того как Стратег прошел Лабиринт Страха, человечество покинуло пределы Солнечной системы и стало осваивать ближний космос, основывая одну за другой космические колонии. Тогда и был создан Совет Земли и космических Колоний, нечто вроде парламента и правительства в одном лице.
У Стратега сложилось свое, как всегда особое, мнение об этом органе управления. Он считал, что от Совета в его нынешнем виде больше вреда, чем пользы. Стратег не отрицал, что в свое время Совет сыграл важную роль, взяв на себя функции всепланетарного Правительства, обеспечив самый длительный период мира на Земле и экономическое процветание. Но ведь все это было в прошлом.
Представительство в Совете распределялось между Землей и отдельными колониями каким-то хитроумным способом, на основе соотношения численности населения, промышленного потенциала и возраста колонии, то есть времени ее существования. Причем наибольшее представительство система обеспечивала Земле. Попасть в Совет мог любой гражданин путем свободных демократических выборов. Уже одно это Стратег считал огромным недостатком, лазейкой для непрофессионалов, а то и просто недоучек. Стоило человеку стать знаменитым артистом, писателем, путешественником или еще чем-нибудь прославиться, как это обеспечивало ему победу на выборах и открывало путь в Совет. Идея, будто кухарки могут управлять государством, а в данном случае всей Землей вместе с сорока ее космическими колониями, претила Стратегу. Он считал ее зловредной. Каждый должен заниматься своим делом. Артист выступать, писатель писать книги и не лезть в депутаты. Стратег был убежден, что в Совете должны работать (именно работать, а не заседать) специально для этого подготовленные люди. Можно сохранить выборность, но выбирать следует не из всего населения Земли, а только из тех профессионалов, которые для этого подходят. Причем выборы должны производиться не абстрактно в Совет, а непосредственно в одну из бесчисленных его комиссий. Появилась вакансия или истек срок полномочий депутата в Совете обороны Земли или в комиссии по озеленению городов – туда и проводить выборы.
Больше всего Стратега раздражало лоббирование интересов определенных групп или даже идей. А особенно он невзлюбил пацифистов, имевших сильные позиции в Совете. Лозунг «Земля не собирается ни на кого нападать» был настолько же популярен, насколько и глуп. Пусть теперь депутатишки идут и объясняют не-гуманоидам или Империи рэмов, что мы не хотим на них нападать! Именно фракцию пацифистов Стратег считал виновной в том, что Земля оказалась не готовой к звездным войнам. С маниакальным упрямством все средства направлялись на создание новых космических колоний в ущерб программе «Супернова» или строительству УСОКО. Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Стратег твердо решил изменить структуру Совета, его полномочия и способ формирования, для начала – уменьшить влияние пацифистов.
Не-гуманоиды. Планета мокриц.
Первый Совет обитателей
Планета мокриц всегда окружена плохой аурой. Любое живое существо, приближаясь к ней, прежде всего чувствует неудержимую злобу, которой пропитано буквально все пространство. Обитатели подземных лежбищ люто ненавидят всех живых существ за то, что те способны самостоятельно передвигаться.
Обитателям редко приходилось принимать какие-либо решения. Вся их деятельность ограничивалась исследованием собственной планеты и установлением контроля над ней с помощью маяков. Единственное существенное решение (о вступлении в Союз не-гуманоидов) далось им легко. Слишком многое имели они от этого и почти ничего не давали взамен. А получили они возможность исследовать космические просторы с помощью помеченных астероидов, комет, метеоров. Затем появились и стационарные маяки на лишенных атмосферы планетах и их спутниках. Так постепенно не-гуманоиды устанавливали контроль над окружающим их космическим пространством. Вся эта информация непрерывно передавалась в лежбища, удовлетворяя неуемное любопытство их обитателей. Все, что попросили взамен другие не-гуманоиды, – это доступ к этой информации. Мокрицы не понимали ценности информации. Она для них была только средством удовлетворения любопытства, и поэтому мокрицы считали, что заключили удачную сделку. Действительно, соглашение оказалось выгодно всем.
Следующим этапом стало создание мобильных лежбищ и их доставка на обитаемые планеты. Обитатели надеялись, что смогут помечать местных животных и таким образом исследовать новые планеты и, создавая маяки, устанавливать контроль над захваченной территорией. Но этого не произошло. Им, за редким исключением, этого не разрешили – мобильные лежбища использовались только в качестве средств мгновенной космической связи. Недостатком такой связи было то, что мокрицы могли передавать только изображение, они не воспринимали звуки и не могли их воспроизводить, то есть были глухонемыми. Зато несомненным преимуществом была мгновенная передача на любое расстояние многослойного изображения во всех диапазонах. Воспринимать такое изображение без предварительной обработки никто, кроме самих обитателей, не мог. Эту функцию взяли на себя грязнухи, переносные компьютеры Слипса, которые разделяли это сложное изображение на световое, ультразвуковое, рентгеновское и т. д., после чего оно становилось доступным для восприятия.