Не дело это, совсем не дело. Надо встать и все еще раз оглядеть. В первую очередь эту пещеру. Что скрывается в ее глубине? Может быть, беглец успел спрятать нечто ценное?

Успел?

Цепляясь руками за стену, он встал на ноги и поспешно отвел взгляд от выхода, чтобы его глаза привыкли к темноте. Поначалу она показалась ему угольно-черной. Потом, через пару минут, постепенно стали проступать очертания стен, которые становились все более четкими.

В общем, так оно все и оказалось. Пещера была такой неглубокой, что больше походила на нишу. И в ней не было ровным счетом ничего ценного.

Ни-че-го.

Да быть такого не может.

Он сделал несколько шагов в глубь пещеры и оказался перед глухой стеной.

Все, дальше дороги не было, хоть колотись об эту самую стенку головой.

Он принюхался.

Пахло в пещере, как и положено, сыростью, плесенью. Еще, похоже, где-то в ней было мышиное гнездо. И значит…

Хорошо, а вот это что?

Он еще раз принюхался, внимательно, чутко, стараясь разложить так заинтересовавший его запах на составляющие, донять, что, в принципе, могло его оставить.

Что именно? Ну-ка… ну-ка…

Чужой, запах был совершенно чужой, словно бы его оставило нечто, не имеющее отношения к Земле, нечто… инопланетное, прилетевшее сюда из других миров… Но главным было даже не это. Антон неожиданно осознал, что этот запах, всего мгновение назад казавшийся ему чужим, даже враждебным, вдруг стал приятным и каким-то… родным, что ли? Словно бы он принадлежал чему-то доброму, безопасному.

Чужому и безопасному? Бред какой-то.

Антон тряхнул головой, освобождаясь от наваждения запаха, изгоняя мысли о нем.

Нет, нет, сейчас ему нужно заниматься совсем другим. А запах… По положению тела беглеца-небожителя было ясно, что он в пещеру заходил. Вот кто этот запах и оставил.

Почему запах показался ему таким хорошим, почти родственным? Кто же его знает? Загадка, которая со временем будет разгадана. Нет? Ну и ничего страшного. Мало ли в жизни загадок, так и оставшихся неразгаданными?

Еще раз тщательно оглядев пещеру и убедившись, что в ней никто ничего не спрятал, проверив места, в которых можно было бы на скорую руку соорудить тайник, Волчонок заторопился к выходу.

Теперь ему не терпелось взглянуть на труп небожителя. И конечно, его следовало обыскать. Может быть, на нем найдется нечто интересное?

Жаль, он погиб. Ну, да ничего не поделаешь. Кстати, вдруг этим небожителям интересен даже его труп? Что, если его спрятать, а потом попытаться им загнать?

Чем не идея?

Он остановился у выхода из пещеры и ошарашенно крякнул.

Да нет, так не бывает. Или он валялся в пещере без памяти очень долго? Ну уж не несколько минут, это точно. Не может такое случиться за несколько минут. Или может?

Вся поляна перед пещерой была усеяна воронками. Одна воронка была даже в том месте, где должен был лежать труп небожителя. Причем, судя по величине этих воронок, никакими гранатами тут и не пахло. Гранаты? Нет, тут рвались снаряды из какой-нибудь корабельной пушки. А такая пушка в данных обстоятельствах могла означать только одно.

Преследователей.

И было еще нечто, зацепившееся у него в памяти. Толчок, благодаря которому он влетел в пещеру, ударился головой и потерял сознание.

Что это было? Взрыв одного из снарядов, которым преследователи обстреливали остров?

Ладно, это все выяснится потом. Сейчас, прежде всего, надо вернуться к Дядюшке-волку. Тому уже наверняка приходится не сладко. Хотя он должен был, обязан был использовать обстрел преследователей себе на пользу. Но не до бесконечности?

Антон еще раз с сожалением оглядел огромную воронку, оставшуюся там, где лежал труп небожителя, внимательно осмотрел поляну и все другие расположенные на ней воронки.

Нет, труп беглеца исчез бесследно, растворился, будто его и не было. Вот такая невезуха.

Еще раз осторожно потрогав правую сторону лица и убедившись, что она распухла, Антон огорченно покачал головой.

Явный синяк. Большой. Ну и видок у него, наверное, сейчас. Впрочем, нет худа без добра. Теперь у него есть оправдание: он не сбежал, он просто ударился и потерял сознание.

Осторожно понюхав воздух, Волчонок определил, в какой стороне должен находиться Дядюшка-волк, и двинулся ему навстречу. Надо было поспешить.

Он не успел сделать и нескольких шагов, как рядом, чуть ли не на соседней поляне, загремели выстрелы.

36

— Давай проще, — сказал Гарг. — Люди рождаются разными. Многие — нормальными, а некоторые с так называемой жаждой все познать. Проходит время, и все эти любознательные начинают понимать, что окружающие не в пример их счастливее, живут, что называется, полной жизнью. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. А дальше?

— Испугавшись открывшейся картины, они начинают себя упрощать, пытаются снова вернуться к началу. И для этого используется философия. Она — средство упрощения представлений об окружающем мире, средство получения от него большего удовольствия. Э?

— Какого удовольствия? — Хранитель едва слышно хихикнул.

— Хорошего удовольствия. Жить простой, обычной жизнью и не заморачивать себе голову разными слишком умными соображениями.

— И все-таки оно отличается от того, которое получают простые люди, живущие простой жизнью с самого начала?

— Отличается, — признал Гарг.

— Что и требовалось доказать. В этом отличии — главное. Ради этого главного стоит отдать полжизни.

— А ты не лукавишь?

— Зачем бы мне это было нужно?

Гарг крякнул.

Опять у него ничего не вышло. И сколько можно вести этот спор? Бесконечно долго? Он может и так. Времени у него — пачки, тачки, водокачки. В общем, огромное количество. И Хранитель должен это понимать. И еще, если поражение неизбежно, почему в таком случае он не сдается?

Может быть, он еще что-то не прочитал в этой огромной библиотеке, что-то из прочитанного не понял?

— Где мне почерпнуть сведения для продолжения нашего спора? — поинтересовался он у Хранителя.

Ничего необычного в этом вопросе не было. Его собеседник, в соответствии со своей программой, обязан был отвечать на подобные вопросы.

— Все необходимое ты уже знаешь, — послышалось в ответ.

— Но почему тогда я не могу тебя побить?

— Думай, думай. Синтез произойдет только тогда, когда ты будешь много думать. Тебе, между прочим, до него еще далеко. Очень далеко.

Гарг развел руками.

Что это, если не издевательство?

Ладно, бог с ним, он сюда еще вернется. Потом. Если захочется. А пока надо бы взглянуть на происходящее в Месиве. Близится момент, когда там, в реальном мире, сработает созданное им устройство. Его конструкция чрезвычайно проста. Большая жестянка с проколотым дном, наполненная песком. И еще есть вторая, в которую этот песок сыплется тоненькой струйкой. Как только вторая жестянка наполнится до определенного уровня, она сорвется с подлокотника кресла и, устремившись вниз, к полу, выдернет шнур, соединяющий его с компом, из гнезда.

Эту конструкцию он проверил десять раз, и она не дала ни одного сбоя. Не даст и сейчас. Опять вернет ему свободу.

При мысли об этом Гарг невольно улыбнулся.

Все-таки ему удалось сделать по-своему. Значит, и остальным его планам суждено сбыться. Надо лишь шевелить мозгами и не сдаваться. То, что пленило его, еще принесет ему покой и достаток. Надо лишь не бояться претворять задуманное в жизнь.

Не бояться!

А сейчас… Он прикинул, что времени у него и в самом деле осталось в обрез. Навести порядок в принадлежащем ему мире, внести кое-какие придуманные им совсем недавно новшества, облегчающие управление миром, и взглянуть, как там обстоят дела в Месиве.

Может быть, уже наступила пора подобрать себе работника?

37

Выстрел в упор. Дюжий преследователь, схватившись за живот, рухнул на землю. Перезаряжать пистолет было некогда, и Дядюшка-волк просто швырнул его в следующего врага.