Даже трупы врагов."

Война неизбежна и ее начало, лишь вопрос времени. Кто знает, может быть, уже сейчас, черные маги вовсю к ней готовятся? Может быть, они ее уже начали? А я об этом, пока ничего не знаю.

И вот, в тайную войну, кстати, от этого более страшную, я волоку за собой несмышленого мальчишку, которому от силы двенадцать лет.

Может быть, проще было бы его не оставлять у себя, а отправить дальше, по дороге? Тогда, вероятно, у него было бы больше шансов уцелеть?"

Он сел в кресло и закурил. За окном темнело. Хантера это слегка удивило. Он считал что до наступления ночи, у него есть еще часа два, не меньше. Хотя...

Он вспомнил, что предстоящая ночь будет ночью фениксов и успокоился. Ну да, ночь фениксов наступает несколько раньше, чем все остальные.

В библиотеке временами слышалось легкое поскрипывание кресла.

Хантер не сомневался, что Христиан, сейчас, сидит в кресле и с упоением читает очередную книжку о путешествиях.

Конечно, на дороге не больно-то начитаешься. А здесь — сколько угодно.

"Может, все-таки, я оставил его у себя не зря? — подумал Хантер.

— Если начнется война с черными магами, то она будет очень жестокой и закончится лишь окончательной победой одной из сторон. При такой войне, мальчишка почти наверняка, в результате тех или иных событий, будет поставлен перед выбором — чью сторону принять.

Сомневаюсь, чтобы Христиан принял сторону черных магов. Даже сейчас. Он, похоже, из другого теста. А значит, ему, почти наверняка придется либо сражаться с черными магами, либо умереть.

Таким образом, оставаясь со мной, он получает больше шансов выжить, поскольку может у меня чему-то научиться. Это будет война умов, а не только тех, кто умеет держать в руках оружие."

— Не пора ли нам поужинать? — крикнул он мальчику.

В библиотеке послышался сладкий зевок.

— Пора. А что?

— А то, что кто-то должен готовить яичницу. Прошлым вечером это делал я, так что, теперь твоя очередь.

— Понял. А ты помоешь посуду? Вчера ее мыл я.

— Помою, — проворчал Хантер. — Нет, что за молодежь пошла? Ты, шкет, ты хоть понимаешь, что должен почитать меня, поскольку я являюсь твоим учителем?

— Понимаю. А ты, в свою очередь, понимаешь, что я твой ученик?

— Еще бы.

— Так ученик же. Не раб.

Хантер покачал головой.

Ну и молодежь пошла. В его время такая дерзость могла бы привести к жестокой порке.

А Христиан, между тем, отправился на кухню. Хантер слышал как он зажег плиту, бухнул на нее сковородку и теперь, шарил в кладовке, в поисках яиц.

«И вообще, — подумал он. — В эту войну, неизбежно будут втянуты те, кто не обладает способностями видеть нити судьбы в полной мере. Те, у кого эти способности слабые, или кто их достаточно не развил. Кто-то из них будет на стороне черных магов, кто-то перейдет к охотникам.»

Он выкинул окурок в камин, и потянулся.

«Стало быть, эта война будет более многочисленной, чем рассчитывают черные маги и охотники. Интересно, сколько их, этих людей, владеющих способностью время от времени видеть нити судьбы? Наверняка, гораздо больше, чем охотников и черных магов.»

Он встал с кресла и снова потянулся. С кухни доносился треск разбиваемых яиц.

Стало быть, минут через десять можно будет садиться ужинать. Он прошел в библиотеку, и остановившись рядом с полками, провел рукой по корешкам книг.

«Забавно. Интересно, что было бы если бы книг не было? Наверное, их выдумали бы все равно. Есть открытия, которые должны быть сделаны просто неизбежно. Книги относятся к их числу. И не только, потому, что они несут в себе знания. Кроме знаний они обладают и еще кое-чем, несравненно более ценным. Эмоциями. Если рассматривать феномен книг с точки зрения обычной логики, то они не более чем наркотики. Потому, что действуют на человека точно так же. Они дают ему возможность путешествовать в какие-то новые миры, в какие-то новые сущности, делать то, что он никогда уже не сможет сделать, на несколько часов стать другим человеком.»

Со стороны городка послышались какие-то крики. Они усиливались.

— Что это? — спросил появившийся из кухни Христиан.

— Наверное, что-то произошло, — сказал Хантер. — Не отходи от плиты. А-то проворонишь яичницу. Придется есть одни угольки.

Христиан исчез в кухне, а Хантер пошел к двери. Прежде чем ее открыть, он вооружился ружьем и только потом откинул засов.

Между тем, крики усиливались. Хантер прислушался.

— Смерть! Смерть! Смерть! — донеслось до него.

— О-ля-ля, — пробормотал он. — Не нравится мне все это.

— Мне тоже, — сказал Христиан, появляясь у него за спиной.

— Я же тебе сказал, следи за яичницой, — резко проговорил охотник.

— А она уже готова. Я только что снял ее с плиты.

Хантер почесал затылок.

Судя по всему, домов за семь-восемь от него, собралась порядочная толпа. Гомон стоял просто ужасный. Потом, поскольку становилось все темнее и темнее, зажглось несколько факелов. Через минуту их уже стало больше.

— Вот это совесм уже нехорошо, — сказал Христиан. — У тебя еще какое-то оружие есть?

— В кладовке стоит хороший топор, на прочной рукоятке.

— Может, мне сходить за ним?

— Подожди.

Хантер замер.

Он видел как факелы двинулись в сторону его дома. Крик все усиливался. Судя по всему, в толпе было не менее пятидесяти, шестидесяти человек.

— Вот что, — сказал он Христиану. — Беги в дом. Возьми в кладовке топор. Но сделай кое-что еще. Там, в кладовке, есть небольшая, но очень вместительная корзина. Собери продукты, те, что могут хранится долго и сложи в корзину. Торопись. Если я не ошибаюсь, у нас есть большие шансы лишиться головы. Конечно, в случае некоторого невезения. Если же нам повезет, то мы можем просто лишиться дома. Вот тогда корзинка и пригодится.

— Понял, — ответил мальчик и опрометью бросился в дом.

Хантер немного подумал и поставил ружье за притолоку двери, так, что в любую секунду мог его схватить. Сам он встал на пороге, и приготовился ждать.

Толпа была уже в трех домах от него.

— Да, похоже, они идут сюда, — пробормотал охотник.

Через несколько минут его предположение подтвердилось. Толпа миновала оставшиеся три дома и двинулась прямо на него. В передних рядах шли мужчины с суровыми, гневными лицами, за ними — женщины и даже несколько детей.

Хантер задумчиво посмотрел на небо. У горизонта разгорался костер первого, видимо, самого нетерпеливого феникса.

Бросив на него мимолетный взгляд, охотник снова посмотрел на толпу. А она, приблизившись к нему на расстояние десяти шагов, вдруг остановилась. Крики смолкли.

Хантер ждал.

Из толпы вынырнул Збот и бросив на Хантера мрачный взгляд, проговорил:

— Ты что это делаешь, чертово отродье?

— Стою на пороге своего дома, — безмятежно ответил Хантер.

По толпе пронесся угрожающий рокот.

— Я спрашиваю, зачем ты поубивал семью Шлобана? Что они тебе сделали?

— Кого? — удивился Хантер. — Не убивал я никого.

— Врешь, — с кривой ухмылкой промолвил Збот. — Девчонка уцелела, и хорошо запомнила твою физиономию. Мы, жители этого города, хотим знать зачем ты это сделал? А потом мы будем тебя судить, судом справедливым и скорым.

— Да не убивал я никого, — сказал Хантер. — Весь вечер сидел дома.

— Кто это может подтвердить?

— Только, мой племянник.

— А, тот щенок, которого ты подобрал на дороге? Видели мы, как он проходил через город. И шел он не к тебе, а смотрел где бы что стянуть. Кстати, я тут вчера видел как мальчишка Шлобана и еще один парень, этому твоему щенку били морду...

— Не били они ему морду, — мрачно сказал Хантер. — Хотели, да сами заработали на орехи.

— Вот я и думаю, — гнул свою нить Збот. — Не поэтому ли ты всю семью Шлобана поубивал? А что, с тебя станется.

Толпа снова возмущенно зароптала. На этот раз, несколько громче.

— Чепуху ты говоришь, — Хантер пожал плечами. — Не убивал я никого. Незачем мне это было делать.