— Недурно, недурно… — пробормотал он. — Выходит, вся эта история с браслетом была подстроена с самого начала?

— Конечно, — усмехнулся Книшевич. — Здесь, на Марсе, вы стали проявлять излишнюю активность, и тогда наш человек в русской колонии получил приказ вплотную заняться вами. Наши агенты на Земле следили за каждым вашим шагом. Поначалу мы решили, что вас с мистером Кориным надо ликвидировать еще в Москве, но молодой талантливый хронофизик очень нужен нам здесь, на Марсе. И мы, кажется, не ошиблись… А теперь, уважаемые спасатели, выбирайте. Или вы соглашаетесь сотрудничать с нами, увы, на очень жестких условиях, и тогда будете считаться в миру всего лишь пропавшими без вести, героями, погибшими при исполнении служебных обязанностей. Альтернатива очень неприятна: не только смерть в песках, но и опозоренные на все Внеземелье имена. Признаюсь, второго мне очень не хотелось бы, но… Что скажете, Владимир?

Корин сделал знак, чтобы Поплавский и Марта отключили радиофоны. Все трое коснулись шлемами друг друга, и тогда Игорь спросил:

— Что скажешь, командир? Нас, словно волков, обложили, кажется, со всех сторон. Ты сообщил обо всем главе русской колонии?

— Виктор Михайлович еще вчера срочно уехал на какую-то дальнюю базу, — мрачно сообщил Поплавский. — А его заместители, как назло, очень заняты и не смогли поговорить со мной. Конечно, я послал факс, но боюсь, он где-нибудь затеряется.

— Не может быть, чтобы и они тоже… — начала горячо Марта, но Поплавский перебил девушку.

— Сейчас не до эмоций. Игорь, у тебя есть какая-нибудь толковая идея?

— Нет.

— А дурацкая, безумная, идиотская?

— Надо подумать…

— Некогда думать! Книшевич с нами церемониться не станет.

— Хм-м… Тогда, Володя, пора тебе использовать твое знаменитое обаяние. Иди и начни переговоры. Попытайся потянуть время. Марта, ты тоже к нему присоединяйся. А мне надо хотя бы на три минуты забраться в салон «Белки».

— Зачем?

— Некогда объяснять. Идите, я скоро присоединюсь к вам.

Поплавский озадаченно посмотрел на Корина, но спорить не стал. Спрыгнув на песок, командир помог спуститься Марте, и они медленно пошли в сторону краулеров. Асташевский, стоявший по-прежнему рядом с поверженным Мелвиллом, хотел было присоединиться к ним, но его остановили выразительно поднятые дула автоматов.

— Только не делайте никаких глупостей, Владимир, — предупредил Книшевич. — Я всегда с симпатией относился к вам и вашим парням, потому и готов проявить милосердие… Э-э, а почему господин Корин спустился в салон лунотанка?

— Он предупредит двоих моих людей, что игра проиграна, а затем все трое покинут «Белку», — спокойно объяснил на ходу Поплавский.

— Лучше бы они поскорее вышли, — с угрозой заметил Книшевич. — Предупреждаю, если машина сдвинется с места, она будет уничтожена.

Переговоры начались, но они больше напоминали ультиматум со стороны комиссара Марса. Старатели слушали этот разговор, озадаченно переглядываясь. Больше всего им хотелось бежать в сторону новых ворот, но лежащие на песке тела погибших товарищей сдерживали их естественный порыв.

Как и обещал Поплавский, через несколько минут наружный люк на башне лунотанка вновь открылся, и оттуда выбрались один за другим Саблин, Мирзоян и Корин. Немедленно в их сторону повернулись несколько автоматов. На всякий случай подняв руки, трое спасателей пошли в сторону краулеров.

— …ничего больше гарантировать вам не могу, — тем временем говорил Книшевич, искоса поглядывая на мрачную Марту. — Рабочие руки на Марсе дорого стоят, а раскопки в этом городе только начинаются. Не знаю, когда мы сможем освободить вас и ваших товарищей и на каких условиях, но обещаю — мы сделаем это. Сейчас наши медики работают над тем, как смывать у людей определенные воспоминания. Если эти исследования завершатся успехом, все пленники, работающие сейчас в городах, будут немедленно отпущены. Не варвары же мы, в конце концов… Э-э, а это еще что?

— Если хотите жить, падайте на землю! — крикнул Корин и рухнул на песок, закрывая шлем руками. То же самое проделали и двое его спутников. Их примеру немедленно последовал Асташевский — он полностью доверял молодому хронофизику. Чуть позже к ним присоединились и Поплавский с Мартой.

Комиссар Книшевич, казалось, немного растерялся. Зато старатели немедленно отреагировали взволнованными криками:

— Парни, да эта чертова машина, наверное, заминирована!

— Бежим, пока здесь все не разнесло на атомы!

— Черт побери, надо было сразу же шлепнуть этих русских, а не трепаться с ними!

— Чушь, русские блефуют! Стреляйте, ребята!

Но выстрелы так и не прозвучали. Некоторые старатели поспешно нырнули в раскрытые люки краулеров, другие помчались в сторону ближайших зданий, третьи спрятались за колесами машин. И вовремя!

Две башни, стоявшие по обе стороны от «Белки», внезапно загудели. Решетчатый излучатель «Белки» стал стремительно раскаляться, словно его поместили в пылающий горн.

К этому времени стоять остался лишь один Книшевич. Комиссар растерянно облизнул пересохшие губы. Он ничего не понимал.

— Торквилл, где ты прячешься? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Черт побери, ты мой штатный хронофизик или трусливая крыса? Что происходит?

Один из людей, лежащих за колесами соседнего краулера, приподнял голову и отчаянно крикнул:

— По-моему, излучатель танка переключен на режим поглощения внешней хроноэнергии!

— Ну и что? — недоумевал Книшевич.

— А то, что сейчас произойдет нечто вроде короткого замыкания… Да ложитесь же вы, идиот!

И в этот момент грибообразные вершины двух башен тоже стали раскаляться. В разные стороны полетели тучи искр. Еще несколько мгновений — и обе башни вспыхнули, словно были сделаны из сухого дерева. За ними вспыхнули две соседние хроноустановки, и еще две, и еще…

Даже в разреженной атмосфере Марса ударная волна оказалась ужасной. Книшевича подняло на несколько метров в воздух и с силой швырнуло на ближайший краулер. Шлем из стеклонита не выдержал, и комиссар почти мгновенно умер от холода и удушья.

Лунотанк светился пурпурным светом, приняв на себя часть мощнейшего энергетического потока, точно так же, как раскаляется предохранитель в перегруженной электрической сети. Но большую часть нагрузки все-таки взяли на себя излучатели башен, и они в считанные минуты превратились в груды расплавленного металла…

В это время к маяку подъехал караван из семи краулеров. Заполнившие их туристы намеревались полюбоваться на хронотрещину Литвинова, огороженную двумя рядами красных флажков, а затем сфотографироваться на память возле обелиска пропавшим без вести — словом, использовать весь джентльменский набор.

Не успели краулеры остановиться на специально оборудованной стоянке, как в небе прокатился один раскат грома, второй, третий.

— Мама, — спросил восьмилетний мальчик, прильнув к округлому иллюминатору, — а разве на Марсе бывают грозы?

— Нет, малыш, — ответила дрожащим голосом насмерть перепуганная мамаша. — Здесь же почти нет воды, а значит, и облаков… Ой, а это что?

Ошеломленные туристы увидели, как среди рыжих песчаных дюн стали проявляться контуры массивных зданий. Сначала они казались бесплотными, больше напоминавшими мираж, но постепенно древний марсианский город выплыл из глубин времен и предстал перед глазами десятков ошеломленных людей.

— Мамочка, но ты же говорила, что никаких марсиан не было, — не унимался любознательный мальчик. — Откуда же взялся этот город? А почему вокруг него горят эти здоровенные факелы? Ой, мамочка, гляди, сюда идут марсиане!

Женщины закричали от ужаса и закрыли лица руками, и даже мужчинам стало не по себе, когда они увидели вдали несколько десятков бегущих к ним существ. Издалека их было трудно разглядеть, но мальчишка и здесь опередил взрослых.

— Да это же люди! — закричал он. — Мама, оказывается, в марсианских городах жили люди!

И это было, как ни странно, чистой правдой.